МЫ СПАСАЕМСЯ, БЛАГОСЛОВЛЯЯ СКОРБИ

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Мои дорогие братья и сестры, мы здесь собрались, чтобы исповедаться в своих грехах. Я все время говорю о том, как нужно каяться, чтобы были плоды покаяния. Чтобы сердце наше из жесткого, завистливого, ревностного не по разуму, нелюбовного стало кротким, смиренным, любящим, милующим – это главное, это и есть покаяние. Конечно, корень всего – услышание. Меняется человек тогда, когда он услышит, когда он прислушивается, вслушивается, когда он услышит и расслышит другого. Человек меняется, когда он слушается. А если человек не слушается, он и не меняется, он остается в своем коконе, в своей скорлупе, и никак не может из нее выйти.

Теперь вы называете громко свое имя в родительном падеже. Я вас об этом просил, и вы меня услышали. То, что вы исправились, меня радует. Это мизер, совсем маленькая, но ступенечка деятельного покаяния. По гордости, по тщеславию или по неизвестно какой причине человек не может громко назвать свое имя, а это значит исповедовать себя христианином, свою веру, свое Православие. Имя у каждого святое. Мы грешники, мы перед Богом стоим и каемся, каждый лично со своим именем. Имя – это икона. Личность человека ни в чем не выражается наиболее полно, как только в его имени. Поэтому исповедание имени много значит. Ведь когда частички вынимаем на проскомидии, именуем каждую, и это икона человека-христианина.

Покаянная работа тяжелая. Труд незаметный, как земледелец трудится: пашет, боронует, сеет, проливает пот и слезы, а вырастет ли что-то, знает лишь Господь. От нас труд; успех, совершение – от Господа. Это аскетическое правило, святоотеческое. Успех от Господа, от нас труд внимательный, последовательный, целенаправленный, неослабный. Слово «труд» имеет в корне «тереть», «мучить». Я говорил в проповеди, что у каждого своя мера, мера скорби. У каждого есть своя чаша терпения, которую надо выпить, если мы хотим спастись. Если мы не хотим спасаться, мы можем эту чашу отодвинуть, сказать «Господи, не надо, пусть мимоидет чаша сия». Но если мы хотим спастись, мы принимаем эту чашу, благословляем ее, радуемся и благодарим Бога, что Он дал нам эту возможность пострадать, испить из этой чаши боли и муки, и – переделать свое сердце! Не сами собой, конечно, не сами собой мы переделаем свое сердце. Сами мы никогда его не переделаем. Переделает его благодать, когда наше каменное сердце сотрется в порошок, смирится, сокрушится. Человек не смирится никогда, если он не будет терпеть боль, нести скорбь, причем свободно, я это подчеркиваю. Вынужденно все терпят боль, все мучаются. Христианин терпит свободно и только свободно.

Христианин может избежать боли, если он не боится погибнуть, и Господь отстанет от него. Не хочешь – не надо, Я не буду давать тебе скорби. Но тогда как же ты будешь спасаться? Неизвестно. Сам Христос Богочеловек пришел к своим, и свои Его не приняли, распяли на кресте. Он принял и испил полную чашу страданий свободно. Как же нам по-другому быть? Если по-другому, то у нас Бог другой, мы не христиане. У христиан Бог страдающий, Бог Христос, Спаситель умерший на кресте и воскресший. Любовь распятая – любовь воскресшая. Вот какой наш Бог, мои дорогие братья и сестры!

Да поможет нам Господь благодатию Своею, молитвами Пречистой Матери Своей истинно покаяться и принести плоды покаяния. Аминь.

Игумен Владимир (Перевертайло)

6 февраля 2015 г.

просмотров (54)